Глава 3

Сбежав по ступенькам пограничной комендатуры, Ангел неожиданно остановился, залюбовавшись грандиозным зрелищем захода солнца.

Самого светила как такового уже видно не было, оно спряталось за ближайший перевал. Однако небо, скалы и редкие облака – все озарилось розовым свечением.

– Красиво? – усмехнулся вышедший следом начальник заставы капитан Еремин.

– Как на Марсе. – Ангел ответил так, словно действительно был на той далекой планете.

– А мне эта красота уже поперек горла, – вздохнул пограничник. – Поехали?

Выйдя через несколько километров из «уазика» на небольшой возвышенности, Еремин прищурился и, окинув взглядом окрестности, указал на белеющие в нескольких километрах дома, беспорядочно разбросанные на склоне горы:

– Кишлак Парвар, чуть правее – Саринамак. В них появилось несколько машин. Три «Нивы» и джип «Тойота-Лендкрузер». Владельцы не местные, но таджики. Распустили слух, будто это родственники приехали к родне на туй. Обрезание, – пояснил пограничник.

– Знаю, что это такое, – усмехнулся Ангел. – Я татарин. Покажешь, в каких дворах машины. Сделаем так, что, даже если у меня на той стороне ничего не срастется, у тебя будет возможность остановить эти тачки в укромном месте. Здесь ведь одна дорога через перевал?

Пограничник утвердительно кивнул головой…

На заставе основная масса солдат срочной службы из Таджикистана. Большая часть из них проживала в близлежащих кишлаках. Для проходивших службу российских офицеров-пограничников не было секретом, что основной доход у поголовно неработающего населения – наркотики. Если по причине молодости призванные на службу таджики сами еще не втянуты в наркобизнес, то по крайней мере их родственники этим занимались.

Становилось понятным, почему большая часть операций по задержанию наркокурьеров проваливалась. Утечка информации была больным местом границы.

В засады в основном ходили офицеры и прапорщики с контрактниками, призванными из России, которых можно было пересчитать по пальцам, но и это давало малый эффект.

Не осталось бы без внимания появление и группы неместных военных без каких-либо знаков различия. Этот факт, несомненно, насторожил бы местное население. Зная, что Черный Принц готовит переход на данном участке, Ридван был уверен – здесь сейчас ведется активное изучение обстановки.

Беря эти моменты во внимание, он отказался от предложения Еремина поселить своих людей на территории заставы. На первое время группа разместилась подальше от посторонних глаз, в небольшой горной расщелине, по дну которой бежал ручей. Нависшая над ровной гранитной площадкой скала днем спасала не только от палящих лучей солнца, но и от случайных глаз изредка появляющихся здесь людей. Потратив немного времени на ликвидацию жившей здесь змеи и обозначив границы своего жилища кусками придавленной камнями бараньей шерсти, отпугивающей скорпионов, они провели первую ночь в Таджикистане.

Антон опрометчиво решил добираться до Душанбе поездом. Выдержки, физической выносливости и спокойствия с трудом хватило на это путешествие. Он и представить себе не мог, что в двадцать первом веке столкнется с первобытным невежеством на железной дороге. Со слов ехавшего с ним пожилого узбека он знал, что этот поезд часто задерживают на неопределенное время. Санэпидемиологи России – за антисанитарное состояние, а пограничники – из-за наркотиков.

Самый настоящий кошмар начался, когда пересекли границу с Таджикистаном. Вагоны, в прямом смысле, брали штурмом. О билетах здесь не было и речи. С баранами, баулами, огромными сумками народ лез в купе через окна, где не были наварены решетки. Люди забивались в проходы и в тамбуры.

Линия была неэлектрифицирована, и на изгибах дороги Антон замечал людей на крышах вагонов.

Поезд едва тащился. Несмотря на то что еще в Москве, при посадке, Антон обратил внимание на отсутствие стоп-кранов, каким-то образом состав десятки раз останавливали.

Проводники закрылись у себя в купе и не высовывались, опасаясь, по-видимому, что могут лишиться возможности ехать сидя в своем вагоне.

В купе, где ехал Антон, втиснулось около десяти человек.

– Слишь, русский! – Антона ощутимо и бесцеремонно толкнули в бок: – Место дай, а!

Оторвавшись от своего занятия, он посмотрел на наглеца. Среднего роста, наголо бритый крепыш в тюбетейке, с почерневшими от жевательного табака зубами, стоял, держась руками за верхние полки, и зло смотрел на Антона.

Гвалт и шум в купе вмиг стихли. Все с замиранием ждали развязки.

– Ты мне? – Антон фыркнул. – Я, между прочим, в этом купе с самой Москвы еду.

– Место дай! – словно заевшая пластинка, но уже с угрозой в голосе повторил крепыш.

– Ты что, – Антон усмехнулся, увидев, как глаза таджика наливаются кровью, – меня не понимаешь?

Из-за спины нарушителя спокойствия показалась голова еще одного парня с большими оттопыренными ушами. Он был с виду слабее, но на голову выше крепыша в тюбетейке.

Филиппову стало не по себе. Один в переполненном таджиками вагоне. Выбросят где-нибудь, и хана! Однако мужская гордость взяла верх. Он брезгливо усмехнулся и вновь отвернулся к окну.

И когда его толкнули в затылок, Антон мощным ударом кулака в переносицу в буквальном смысле слова перевернул крепыша в воздухе. В бой поспешил вступить ушастый. Принял непонятную боевую стойку, по-видимому, из какой-то книги о восточных единоборствах. У Антона эти потуги вызвали лишь улыбку. Перехватив запястье незадачливого каратиста, он вывернул ему руку с такой силой, что послышался звук рвущихся связок и хруст выворачиваемых суставов. С диким криком ушастый сначала выгнулся, встав почти в гимнастический мост, а затем рухнул на пол. Прижав поврежденную руку к груди, громко охая, «каратист» отползал к дверям. Началась паника. Несмотря на то что коридор был также забит людьми, ехавшие с Антоном пассажиры бросились прочь, и через некоторое время в купе осталось лишь несколько человек. Он закрыл дверь на замок и защелку.

– Они еще до Душанбе выйдут, – улыбнувшись беззубым ртом, проговорил сидящий напротив старик. – Так что не бойся.

– А я и не боюсь, – ободренный сочувствием и поддержкой, пожал плечами Антон.

– Совсем эти гармские оборзели, – тяжело вздохнул с верхней полки грузный мужчина…

На перрон душанбинского вокзала Филиппов ступил на несколько часов позже времени, указанного в расписании, поздно вечером.

За весь период службы в армии столицу Таджикистана он посещал несколько раз. Этот неспокойный в начале девяностых прошлого века город был ему хорошо знаком, впрочем, как и остальные таджикские города – Курган-Тюбе и Куляб.

Осмотревшись на привокзальной площади, он направился на остановку такси, однако не успел сделать и несколько шагов, как невесть откуда взявшийся средних лет мужчина преградил ему дорогу:

– Машина нужна, командир? – Он во весь рот улыбался. – Поехали, вон моя «ласточка».

Старая «Волга» трещала и вибрировала так, что Антон уже успел смириться с мыслью – до улицы Путовского, где проживал его сокурсник, они вряд ли доедут. Однако он понапрасну волновался. Воняя пропаном, стреляя и надрывно дребезжа, машина уверенно двигалась к цели.

– Служишь здесь? – Таджик с интересом посмотрел на Антона.

– Служу, – кивнул он головой, глядя в окно.

– А живешь где?

– В Москве, – ляпнул первое пришедшее на ум Антон.

Он знал, что водителю безразличны его ответы, и поддерживал разговор ради приличия, отвечая иногда даже невпопад. Хотя было желание отправить его куда подальше, да мешало суеверие – первый день в чужой стране начинать с ссоры – плохая примета. Однако неприятности избежать не удалось.

В темноте Антон не видел, как оценивающе косился на него водитель во время разговора. Не доезжая с километр до рынка, рядом с которым жил товарищ, машина вдруг, несколько раз дернувшись, встала. Таксист нарочито громко выругался на своем языке, ударив по баранке руками, и, выйдя из машины, открыл капот.